Год с Асланом - цитаты из "Хроник" на каждый день.

Ivan

10 ФЕВРАЛЯ
Очень плохой фавн

... фавн [мистер Тумнус] вынул из футляра, который лежал на шкафчике, странную маленькую флейту, на вид сделанную из соломы, и принялся играть. Люси сразу захотелось смеяться и плакать, пуститься в пляс и уснуть – все в одно и то же время.
Прошел, видно, не один час, пока она очнулась и сказала:
– Ах, мистер Тумнус… мне так неприятно вас прерывать… и мне очень нравится мотив… но, право же, мне пора домой. Я ведь зашла всего на несколько минут.
– Теперь поздно об этом говорить, – промолвил фавн, кладя флейту и грустно покачивая головой.
– Поздно? – переспросила Люси и вскочила с места. Ей стало страшно. – Что вы этим хотите сказать? Мне нужно немедленно идти домой. Там все, наверное, беспокоятся. – Но тут же воскликнула: – Мистер Тумнус! Что с вами? – Потому что карие глаза фавна наполнились слезами, затем слезы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа, и наконец он закрыл лицо руками и заплакал в голос.
– Мистер Тумнус! Мистер Тумнус! – страшно расстроившись, промолвила Люси. – Не надо, не плачьте! Что случилось? Вам нехорошо? Миленький мистер Тумнус, скажите, пожалуйста, скажите, что с вами?
Но фавн продолжал рыдать так, словно у него разрывалось сердце. И даже когда Люси подошла к нему, и обняла его, и дала ему свой носовой платок, он не успокоился. Он только взял платок и тер им нос и глаза, выжимая его на пол обеими руками, когда он становился слишком мокрым, так что вскоре Люси оказалась в большой луже.
– Мистер Тумнус! – громко закричала Люси прямо в ухо фавну и потрясла его. – Пожалуйста, перестаньте. Сейчас же перестаньте. Как вам не стыдно, такой большой фавн! Ну почему, почему вы плачете?
– А-а-а! – ревел мистер Тумнус. – Я плачу, потому что я очень плохой фавн.
– Я вовсе не думаю, что вы плохой фавн, – сказала Люси. – Я думаю, что вы очень хороший фавн. Вы самый милый фавн, с каким я встречалась.
– А-а, вы бы так не говорили, если бы знали, – отвечал, всхлипывая, мистер Тумнус. – Нет, я плохой фавн. Такого плохого фавна не было на всем белом свете.
– Да что вы натворили? – спросила Люси.
– Мой батюшка… это его портрет там, над камином… он бы ни за что так не поступил…
– Как – так? – спросила Люси.
– Как я, – сказал фавн. – Пошел на службу к Белой Колдунье – вот что я сделал. Я на жалованье у Белой Колдуньи.
– Белой Колдуньи? Кто она такая?
– Она? Она та самая, у кого вся Нарния под башмаком. Та самая, из-за которой у нас вечная зима. Вечная зима, а Рождества и весны все нет и нет. Только подумайте!
– Ужасно! – сказала Люси. – Но вам-то она за что платит?
– Вот тут и есть самое плохое, – сказал мистер Тумнус с глубоким вздохом. – Я похититель детей, вот за что. Взгляните на меня, дочь Евы. Можно ли поверить, что я способен, повстречав в лесу бедного невинного ребенка, который не причинил мне никакого зла, притвориться, будто дружески к нему расположен, пригласить к себе в пещеру и усыпить своей флейтой – все ради того, чтобы отдать несчастного в руки Белой Колдуньи?
– Нет, – сказала Люси. – Я уверена, что вы не способны так поступить.
– Но я поступил так, – сказал фавн.
– Ну что ж, – отозвалась Люси, помедлив (она не хотела говорить неправду и вместе с тем не хотела быть очень уж суровой с ним), – что ж, это было нехорошо с вашей стороны. Но вы сожалеете о своем поступке, и я уверена, что больше вы никогда так не сделаете.
– О, дочь Евы, неужели вы не понимаете? – спросил фавн. – Я не когда-то раньше поступил так. Я делаю так сейчас, в этот самый миг.
– Лев, Колдунья и Платяной шкаф

Как вы считаете, почему фавн признался Люси во всём? А у вас бывали случаи, когда совесть не допускала совершить поступок, который вы твёрдо намеревались сделать?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

11 ФЕВРАЛЯ
Неприемлемое условие

Уинни предложила идти прямо через город, от ворот до ворот, стараясь держаться в густой толпе. Людям, сказала она, и впрямь хорошо бы переодеться, чтобы походить на крестьян или на рабов, а седла и красивую кольчугу завязать в тюки, которые они, лошади, понесут на спине. Тогда народ подумает, что дети ведут вьючных лошадей.
– Ну знаешь ли! – фыркнула Аравита. – Кого-кого, а такого коня за крестьянскую лошадь не примешь.
– Надеюсь, – вставил Игого, чуть-чуть прижимая уши.
– Конечно, мой план не очень хорош, – сказала Уинни, – но иначе нам не пройти. Нас с Игого давно не чистили, мы хуже выглядим – ну, хотя бы я… Если мы хорошенько выкатаемся в глине и будем еле волочить ноги и глядеть в землю, нас могут не заметить. Да, подстригите нам хвосты покороче и, если можно, неровно, клочками.
– Дорогая моя госпожа, – сказал Игого, – подумала ли ты, каково предстать в таком виде? Это же столица!
– Что поделаешь!.. – сказала смиренная лошадь (она была еще и разумной). – Главное – через столицу пройти.
– Конь и его мальчик

В чём была подлинная причина нежелания Игого последовать плану Уинни? Как подобные чувства подавляют здравый смысл? А вы позволяете им влиять на ваши поступки?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

12 ФЕВРАЛЯ
Путь есть везде

- Не лети слишком высоко, - сказал Аслан. - Не пытайся подняться выше снежных вершин. Держись таких мест, где зелено. Они есть везде. Что же, благословляю тебя!
- Племянник Чародея

А вы согласны с утверждением Аслана, что из любой ситуации есть правильный выход? Как правота этих слов подтверждалась в вашей жизни?

_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

13 ФЕВРАЛЯ
Наедине с Асланом

– Если ты сейчас пойдешь обратно и разбудишь их, и скажешь им, что снова видела меня, что вы должны все сейчас же встать и следовать за мной, – что тогда произойдет? Есть только один способ узнать.
– Значит, ты хочешь, чтобы я это сделала? – прошептала Люси.
– Да, малютка, – сказал Аслан.
– Другие тебя тоже увидят? – спросила Люси.
– Поначалу определенно нет, – сказал Аслан. – Позже, смотря по обстоятельствам.
– Но они же мне не поверят! – воскликнула Люси.
– Это не важно, – отвечал Аслан…
Люси зарылась головой в его гриву, чтобы избежать взгляда. Однако было что-то магическое в его гриве. Она почувствовала, как в нее вливается львиная сила. Внезапно она поднялась.
– Прости, Аслан, – сказала она. – Теперь я готова.
– Ты львица теперь, – сказал Аслан. – И теперь вся Нарния восстанет обновленной. Ну, иди. У нас нет больше времени.
Он встал и величаво, бесшумно вступил в круг танцующих деревьев, через которые она только что прошла; Люси шла рядом, положив чуть дрожащую руку на его гриву…
– Ну, дитя, – сказал Аслан, когда деревья остались позади, – я подожду здесь. Иди разбуди остальных и скажи, чтобы они шли за мной. Если они не пойдут, тогда ты должна следовать за мною одна.
– Принц Каспиан

Почему Аслан не тревожился, поверят Люси её близкие или нет? Приходилось ли вам хоть раз чувствовать, что следующий шаг придётся делать самому, без поддержки со стороны других?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

14 ФЕВРАЛЯ
Работорговец и Рипичип

Четверых пленных накрепко, но не больно привязали к длинной веревке и повели к берегу. Рипичипа несли на руках. Он перестал кусаться, когда ему пригрозили надеть намордник, но бранился вовсю, и Люси только диву давалась, как работорговец переносит такие оскорбления. Но он не прерывал Рипичипа и, когда Мыш замолкал, чтобы перевести дыхание, говорил: «Давай, чеши!», или: «Ух, красота!», или: «Гнус, ты только послушай, прямо как будто все понимает!», или: «Кто ж это его научил?» Такие слова приводили рыцаря в ярость, и он в конце концов задохнулся от возмущения и замолк.
– Покоритель Зари

Отвагу или глупость проявил Рипичип, когда столь дерзко разговаривал с работорговцем? Что в реакции последнего так разъярило Рипичипа? А вам случалось впасть в такой гнев, что не хватало слов, чтобы его выразить?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

15 ФЕВРАЛЯ
Заговор двух лордов

Часом позже двое главных военачальников Мираза, лорды Глозель и Сопеспиан, прогуливаясь вдоль рядов и ковыряя в зубах после завтрака, увидели идущих к ним из лесу кентавра и великана Ветролома, которых уже встречали в бою, а между ними кого-то, кого узнать не могли. Впрочем, и одноклассники не узнали бы Эдмунда, если б увидели в этот миг. Аслан дохнул на него, и отблеск величия лежал на нем.
– Что это? – спросил лорд Глозель. – Атака?
– Скорее переговоры, – сказал Сопеспиан. – Видите, они несут зеленые ветви. Похоже, пришли просить пощады.
– Тот, кто идет между кентавром и великаном, что-то не похож на просителя, – сказал Глозель. – Кто это может быть? Не мальчишка Каспиан, точно.
– Нет, конечно, – согласился Сопеспиан. – Это непобедимый воин, уверяю вас, где бы эти мятежники его ни добыли. Он (на ушко вашей светлости) гораздо царственнее самого Мираза. И что за кольчуга на нем! Никто из наших кузнецов такую не сделает.
– Ставлю мою пегую Памелу, он несет вызов, а не капитуляцию, – сказал Глозель.
– Что с того? – спросил Сопеспиан. – Мы зажали их в кулак. Мираз не сошел с ума, чтобы терять все преимущества, соглашаясь на поединок.
– Значит, надо его подтолкнуть, – сказал Глозель, понижая голос.
– Т-с-с, – произнес Сопеспиан. – Отойдем отсюда, подальше от ушей наших часовых. Вот сюда. Правильно ли я понял вашу светлость?
– Если король отважится на поединок, – прошептал Глозель, – он или убьет, или будет убит.
– Так, – кивнул Сопеспиан.
– Если он убьет, мы выиграем войну.
– Конечно. А если нет?
– Ну, мы вполне способны победить и без его королевской милости. Вашей светлости можно не напоминать, что Мираз – не такой и великий военачальник. А тогда мы окажемся сразу и с победой, и без короля.
– И вы считаете, милорд, что мы с вами можем с таким же успехом править страной без короля?
Лицо Глозеля помрачнело.
– Не забывайте, – сказал он, – что это мы возвели его на престол. И за все годы, что он правит, много мы видели благодарности?
– Ни слова больше, – произнес Сопеспиан.
– Принц Каспиан

Почему лорды занялись обсуждением того, на какой поступок следует подтолкнуть Мираза? В каких случаях допустимо нарушить верность своему Королю или правителю, а когда это является предательством?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

16 ФЕВРАЛЯ
Лорды подстрекают Мираза

Но уж относительно вызова, [– продолжал Мираз, –] полагаю, может быть только одно мнение?
– Думаю, что так, государь, – сказал Глозель.
– И какое же? – спросил король.
– Безусловно отказать, – произнес Глозель. – Меня никогда не называли трусом, но я должен прямо заявить, что не желал бы встретить этого юношу в бою. И если (что весьма вероятно) его брат, Верховный Король, еще опаснее – ради вашей жизни, мой повелитель, следует всячески уклоняться от встречи с ним.
– Чума вас возьми! – вскричал Мираз. – Это совсем не тот совет, которого я просил. Думаете, я обратился бы к вам, если бы боялся этого Питера (если он вообще существует)? Думаете, я его испугался? Я ждал вашего совета по существу дела: стоит ли, имея все преимущества, рисковать ими в поединке?
– На это я могу ответить вашему величеству, – сказал Глозель, – что вызов следует отвергнуть по всем соображениям. Лицо этого странного рыцаря сулит гибель…
– Вот, опять! – рассердился Мираз. – Вы пытаетесь представить дело так, что я еще трусливей, чем ваша светлость?
– Ваше величество вольны говорить что угодно, – обиженно произнес Глозель.
– Ты причитаешь, как старуха, Глозель, – сказал король. – Что посоветуете вы, милорд Сопеспиан?
– Не соглашайтесь, государь, – был ответ. – И то, что ваше величество сказали о сущности дела, весьма кстати. Это дает вашему величеству повод для отказа, не затрагивающий вопроса о чести и храбрости вашего величества.
– Великие небеса! – вскричал Мираз, подскакивая. – Вы что, оба белены объелись? Вы думаете, я ищу поводов для отказа? Тогда уж прямо в лицо назовите меня трусом.
Разговор шел в точности так, как желали оба лорда, поэтому они ничего не сказали.
– Ни один человек в возрасте вашего величества, – отвечал Глозель, – не прослывет трусом среди разумных солдат, если откажется от поединка с великим воином в расцвете юности.
– Я, значит, мало что трус, так еще и старикашка, из которого песок сыплется! – проревел Мираз. – Вот что я вам скажу, милорды. Своими бабьими советами, не имеющими отношения к делу, то есть к военной стратегии, вы добились совсем не того, чего хотели. Я собирался отказать. Теперь я приму вызов. Слышите, приму! Я не хочу терпеть позор из-за того, что колдовство или предательство заморозило вашу кровь.
– Принц Каспиан

Какой тактики придерживались лорды, чтобы убедить Мираза принять вызов Питера на поединок? А случалось ли вам уступать скрытому давлению, когда вас убеждали совершить поступок, который при других обстоятельствах вы не совершили?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

17 ФЕВРАЛЯ
Рядом с Асланом

Аслан стоял в центре целой группы престранных созданий, окруживших его полукольцом. Там были духи деревьев и духи источников – дриады и наяды, как их зовут в нашем мире, – с лирами в руках. Вот откуда слышалась музыка. Там было четыре больших кентавра. Сверху они были похожи на суровых, но красивых великанов, снизу – на могучих лошадей, таких, которые работают в Англии на фермах. Были там и единорог, и бык с человечьей головой, и пеликан, и орел, и огромный пес.
А рядом с Асланом стояли два леопарда.
Один держал его корону, другой – его знамя.
А как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры. Не знали они и как вести себя с ним, и что сказать. Те, кто не был в Нарнии, думают, что нельзя быть добрым и грозным одновременно. Если Питер, Сьюзен и Люси когда-нибудь так думали, то теперь они поняли свою ошибку. Потому что когда они попробовали прямо взглянуть на него, они почувствовали, что не осмеливаются это сделать, и лишь на миг увидели золотую гриву и большие, серьезные, проникающие в самое сердце глаза.
– Подойди к нему, – шепнул мистер Бобр.
– Нет, – шепнул Питер. – Вы первый.
– Сначала дети Адама и Евы, потом животные, – ответил ему шепотом мистер Бобр.
– Сьюзен, – шепнул Питер. – Может быть, ты? Дам всегда пропускают вперед.
– Ты же старший, – шепнула Сьюзен.
И, конечно, чем дольше они так перешептывались, тем более неловко им было. Наконец Питер понял, что первым действовать придется ему. Он вытащил из ножен меч и отдал честь Аслану. Торопливо шепнув остальным: «Идите за мной. Возьмите себя в руки», – он приблизился ко Льву и сказал:
– Мы пришли… Аслан.
– Лев, Колдунья и Платяной шкаф

Почему ребятам было так нелегко приблизиться к Аслану? А в вашей жизни бывали встреча, которые требовали от вас большой смелости?[/i]
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

18 ФЕВРАЛЯ
Не твоя лошадь

– Ну хорошо, – сказала девочка. – Ты угадал, мы с Уинни сбежали из дому. Мы едем в Нарнию. Что же дальше?
– Дальше мы будем держаться вместе, – ответил конь. – Надеюсь, госпожа моя, ты не откажешься от моей защиты и помощи?
– Почему ты спрашиваешь мою лошадь, а не меня? – разгневалась Аравита.
– Прости меня, госпожа, – сказал конь, чуть-чуть прижимая книзу уши, – у нас в Нарнии так не говорят. Мы с Уинни – свободные лошади, а не здешние немые клячи. Если ты бежишь в Нарнию, помни: Уинни – не «твоя лошадь». Скорее уж ты «ее девочка».
Аравита раскрыла рот, но заговорила не сразу. Вероятно, раньше она так не думала.
– Конь и его мальчик

Каково, по-вашему, было Аравите услышать столь радикальный нарнийский взгляд на право владения лошадьми? А вы чувствовали когда-нибудь, что принадлежите кому-то другому – подобно тому, что чувствовала Аравита в отношении Уинни? Если да, то как бы вы оценили такого человека – он или она был полностью свободен или тоже принадлежал вам, пусть и в меньшей степени?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

19 ФЕВРАЛЯ
Мы должны попытаться

Дверь [в доме мистера Тумнуса] была сорвана с петель и разломана на куски. Внутри пещеры было темно, холодно и сыро и пахло так, как пахнет в доме, где уже несколько дней никто не живет. Повсюду лежал снег вперемешку с чем-то черным, что оказалось головешками и золой из камина. Видно, кто-то разбросал горящие дрова по всей пещере, а потом затоптал огонь. На полу валялись черепки посуды, портрет старого фавна был располосован ножом.
– Да, не повезло нам, – сказал Эдмунд, – что толку было приходить сюда.
– Это что такое? – сказал Питер, наклоняясь. Он только сейчас заметил листок бумаги, прибитый прямо сквозь ковер к полу.
– Там что-нибудь написано? – спросила Сьюзен.
– Да, как будто, – ответил Питер. – Но не могу ничего разобрать, здесь слишком темно. Давайте выйдем на свет.
Они вышли из пещеры и окружили Питера. Вот что он им прочитал:
«Прежний владелец этого жилища, фавн Тумнус, находится под арестом и ожидает суда по обвинению в государственной измене и нарушении верности Ее Императорскому Величеству Джадис, Королеве Нарнии, Владычице Замка Кэр-Параваль, Императрице Одиноких Островов и прочих владений, а также по обвинению в том, что он давал приют шпионам, привечал врагов Ее Величества и братался с Людьми.
Подписано: Могрим, Капитан Секретной полиции.
Да здравствует Королева!»
Ребята уставились друг на друга.
– Не думаю, чтобы мне так уж понравилось здесь, – сказала Сьюзен.
– Кто эта королева, Лу? – спросил Питер. – Ты знаешь что-нибудь о ней?
– Она вовсе не королева, – ответила Люси. – Она страшная Колдунья, Белая Ведьма. Все лесные жители ненавидят ее. Она заколдовала страну, и теперь здесь у них всегда зима; зима, а Рождества и весны нету.
– Не знаю, стоит ли… стоит ли нам идти дальше, – сказала Сьюзен. – Здесь не так уж безопасно, и не похоже, что нам тут будет очень весело. С каждой минутой становится холодней, и мы не захватили никакой еды. Давайте лучше вернемся.
– Но теперь мы не можем вернуться, – сказала Люси, – разве ты не понимаешь? Не можем просто так бросить его. Бедненький фавн попал в беду из-за меня. Он спрятал меня от Колдуньи и показал мне дорогу домой. Вот что значат слова: «…давал приют шпионам и братался с Людьми». Мы должны попытаться спасти его.
– Лев, Колдунья и Платяной шкаф

Почему Люси считала, что они должны попытаться спасти мистера Тумнуса? Как бы вы поступили на её месте? Как можно сочетать верность друзьям и заботу о собственной безопасности?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

20 ФЕВРАЛЯ
Юстэс Кларенс Вред

Жил-был мальчик по имени Юстэс Кларенс, а по фамилии – Вред. И, надо сказать, он ее почти заслужил. Родители звали его Юстэсом, учителя – Вредом. Не могу сказать вам, как звали его друзья, их у него не было. Сам он называл родителей не «папа» и «мама», а Гарольд и Альберта, поскольку они считали себя очень современными и передовыми. Они не ели ничего тяжелого, не пили, не курили и не носили синтетического белья. Мебели у них почти не было, спали они без подушек, окна держали открытыми в любую погоду.
Юстэс Кларенс любил животных, точнее – насекомых, но только в мертвом и засушенном виде. Любил он и книги, но лишь такие, где много таблиц и на картинках изображены машины или толстоватые дети, занимающиеся гимнастикой.
Не любил же он двоюродных братьев и сестер – Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси Пэвэнси. Однако он обрадовался, узнав, что двое младших приедут погостить, так как хотел кого-нибудь помучить. Сам он был хилым, не одолел бы даже Люси, не говоря об Эдмунде, но знал немало способов поддеть и обидеть человека, особенно если он у тебя гостит.
– Покоритель Зари

Почему можно сказать, что Юстес вполне заслужил своё прозвище – Вред? Отчего люди вроде него не преминули бы поддеть и обидеть Эдмунда и Люси? А вы встречали тех, кто подходит под это поисание Юстэса?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

21 ФЕВРАЛЯ
Эдмунд попадает в Нарнию

Войдя в комнату, он [Эдмунд] успел заметить, что Люси скрылась в шкафу. Он сразу решил тоже залезть в шкаф. Не потому, что там так уж удобно прятаться, а потому что ему хотелось еще раз подразнить Люси ее выдуманной страной. Он распахнул дверцу. Перед ним висели меховые шубы, пахло нафталином, внутри было тихо и тепло. Где же Люси? «Она думает, что я – Сьюзен и сейчас ее поймаю, – сказал себе Эдмунд, – вот и притаилась у задней стенки». Он прыгнул в шкаф и захлопнул за собой дверцу, забыв, что делать так очень глупо. Затем принялся шарить между шубами. Он ждал, что сразу же схватит Люси, и очень удивился, не найдя ее. Он решил открыть дверцу шкафа, чтобы ему было светлей, но и дверцу найти он тоже не смог. Это ему не понравилось, да еще как! Он заметался в разные стороны и закричал:
– Люси, Лу! Где ты? Я знаю, что ты здесь!
Но ему никто не ответил, и Эдмунду показалось, что голос его звучит очень странно – как на открытом воздухе, а не в шкафу. Он заметил также, что ему почему-то стало очень холодно. И тут он увидел светлое пятно.
– Уф! – с облегчением вздохнул Эдмунд. – Верно, дверца растворилась сама собой.
Он забыл про Люси и двинулся по направлению к свету. Он думал, что это открытая дверца шкафа. Но вместо того чтобы выйти из шкафа и оказаться в пустой комнате, он, к своему удивлению, обнаружил, что выходит из-под густых елей на поляну среди дремучего леса.
Под его ногами поскрипывал сухой снег, снег лежал на еловых лапах. Над головой у него было светло-голубое небо – такое небо бывает на заре ясного зимнего дня. Прямо перед ним между стволами деревьев, красное и огромное, вставало солнце. Было тихо-тихо, словно он – единственное здесь живое существо. На деревьях не видно было ни птиц, ни белок, во все стороны, насколько доставал глаз, уходил темный лес. Эдмунда стала бить дрожь.
Тут только он вспомнил, что искал Люси. Он вспомнил также, как дразнил ее «выдуманной» страной, а страна оказалась настоящей. Он подумал, что сестра где-нибудь неподалеку, и крикнул:
– Люси! Люси! Я тоже здесь. Это Эдмунд.
Никакого ответа.
«Злится на меня за все, что я ей наговорил в последние дни», – подумал Эдмунд. И хотя ему не очень-то хотелось признаваться, что он был не прав, еще меньше ему хотелось быть одному в этом страшном, холодном, безмолвном лесу, поэтому он снова закричал:
– Лу! Послушай, Лу… Прости, что я тебе не верил. Я вижу, что ты говорила правду. Ну, выходи же. Давай мириться.
По-прежнему никакого ответа.
– Лев, Колдунья и Платяной шкаф

Как вы думаете, были извинения Эдмунда искренними или нет? В каких случаях вам было нелегко признать свою неправоту?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

22 ФЕВРАЛЯ
Говорящие звери

– Создания, обретшие речь, я поручаю вас друг другу, – продолжал могучий и радостный голос. – Я отдаю вам навеки землю Нарнии. Я отдаю вам леса, и плоды, и реки. Я отдаю вам звезды и самого себя. Отдаю я и тех, кто остался бессловесным. Будьте добры к ним, но не поступайтесь своим даром и не возвращайтесь на их пути. От них я взял вас, к ним вы можете вернуться. Тогда вы станете много хуже, чем они.
– Племянник чародея

Что могло означать для говорящих животных возвращение на прежние пути? Как они могли предотвратить такой поворот событий?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

23 ФЕВРАЛЯ
Что поделаешь?

Шасте так понравился и обед, и рассказы фавна, что он уже не мог думать о неприятном. Он надеялся, что принц Корин не придет, опоздает, и его самого увезут на Север. Боюсь, он не подумал, что станется с принцем, если тот будет один в Ташбаане. Об Аравите и о лошадях он чуть-чуть беспокоился, но сказал себе: «Что поделаешь? И вообще, Аравите самой так лучше, очень я ей нужен», – ощущая при этом, что куда приятней плыть по морю, чем одолевать пустыню.
– Конь и его мальчик

Как успокаивал себя Шаста, чтобы не беспокоиться о том, что станется с принцем, Аравитой и лошадьми? А вы когда-нибудь оставляли других в трудной ситуации, заботясь прежде всего о себе?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

24 ФЕВРАЛЯ
Счастлив тот зверь

- Аслан, - проговорил Игого, - мне кажется, я глуп.
- Счастлив тот зверь, - отвечал Аслан, - который понял это в молодости. И человек тоже.
- Конь и его мальчик

Как осознание собственной глупости может осчастливить человека?
_________________
За Нарнию! За Аслана!