Год с Асланом - цитаты из "Хроник" на каждый день.

Ivan

12 ДЕКАБРЯ
Он тебе не сын

– Он тебе не сын, [– выговорил тархан, –] ибо ты темен лицом, а он светел и бел, как проклятые, но прекрасные нечестивцы с Севера.
– Дивно сказал кто-то, – отвечал рыбак, – что око мудрости острее копья! Знай же, о мой высокородный гость, что я, по бедности своей, никогда не был женат. Но в год, когда Тисрок (да живет он вечно) начал свое великое и благословенное царствование, в ночь полнолуния, боги лишили меня сна. Я встал с постели и вышел поглядеть на луну. Вдруг послышался плеск воды, словно кто-то греб веслами, и слабый крик. Немного позже прилив прибил к берегу маленькую лодку, в которой лежал иссушенный голодом человек. Должно быть, он только что умер, ибо он еще не остыл, а рядом с ним был пустой сосуд и живой младенец. Вспомнив о том, что боги не оставляют без награды доброе дело, я прослезился, ибо раб твой мягкосердечен, и…
– Не хвали себя, – прервал его тархан. – Ты взял младенца, и он отработал тебе вдесятеро твою скудную пищу. Теперь скажи мне цену, ибо я устал от твоего пусторечия.
Тут Шаста поднялся и тихо ушел. Он знал, как люди торгуются. Он знал, что Аршиш выручит за него больше пятнадцати монет, но меньше семидесяти и что спор протянется не один час.
Не думайте, что Шаста чувствовал то самое, что почувствовали бы вы, если бы ваши родители решили вас продать. Жизнь его была не лучше рабства, и тархан мог оказаться добрее, чем Аршиш. К тому же он очень обрадовался, узнав свою историю. Он часто сокрушался прежде, что не может любить рыбака, и когда понял, что тот ему чужой, с души его упало тяжкое бремя. «Наверное, я сын какого-нибудь тархана, – думал он, – или Тисрока (да живет он вечно), а то и божества!»
– Конь и его мальчик

Каким образом подлинная история Шасты могла принести ему облегчение и надежду?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

13 ДЕКАБРЯ
Нарнии больше нет

– Государь, – промолвил орел, – когда вы услышите вести, что я принес, появление мое будет для вас горше всех скорбей.
Сердце Тириана остановилось. Он сжал зубы и сказал: «Говори».
– Вот что я видел, – сказал орел. – Я видел Кэр-Параваль, усеянный телами нарнийцев и полный живыми тархистанцами. Знамя Тисрока развевается над королевскими стенами. Ваши подданные бежали в леса. Кэр-Параваль взят с моря. Двадцать больших судов подошли к нему под покровом тьмы позапрошлой ночью.
Никто не проронил ни слова.
– И еще я видел: в пяти лигах от Кэр-Параваля кентавр Руномудр лежит бездыханный с тархистанской стрелой в боку. Я был с ним в последние часы. Он послал меня к вашему величеству с такими словами: «Помните, все миры приходят к концу, и доблестная смерть – драгоценное сокровище, доступное даже беднейшему из бедных».
– Последняя Битва

Если бы вы на месте Тириана услышали такие вести, то могли бы принести вам хоть какое-то утешение слова Руномудра о конце, постигающем всякий мир и о важности доблестной смерти? Почему?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

14 ДЕКАБРЯ
Поручение исполнено

– Хорошо, – сказал Аслан, и земля содрогнулась от его голоса, и Дигори понял, что жители Нарнии слышали и будут передавать их слова своим детям век за веком, быть может – всегда. Но не зазнался, ибо не думал об этом, стоя перед Асланом. Теперь он мог выдержать львиный взор. О себе он забыл и ни о чем не печалился.
– Хорошо, сын Адама, – повторил Лев. – Ради этого плода ты жаждал, и алкал, и плакал. Лишь ты вправе посадить дерево, которое защитит Нарнию. Брось яблоко у реки, где мягкая почва.
Дигори повиновался. Было так тихо, что вы бы услышали, как мягко упало яблоко на землю.
– И бросил ты хорошо, – сказал Аслан.
– Племянник Чародея

Почему взгляд Аслана мог избавить Дигори от тревог и печали? Чью похвалу в свой адрес вы можете сравнить с одобрительными словами Аслана, обращёнными к Дигори?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

15 ДЕКАБРЯ
Ришда-тархан отправился к Таш

Тут новая мысль пришла ему в голову. Он бросил меч, нырнул вперед (ятаган просвистел у него над головой), схватил тархана за пояс и прыгнул в Хлев с криком:
– Иди же и встреться с Таш сам!
Раздался оглушительный грохот. Как в тот раз, когда в Хлев кинули Обезьяна, земля задрожала и что-то ослепительно вспыхнуло. Тархистанские солдаты завопили: «Таш! Таш!» – и в ужасе захлопнули дверь: если Таш захотела получить самого командира, пусть получит. Они-то уж, во всяком случае, с Таш встречаться не хотели.
В первый момент Тириан не понимал, где он и даже кто он. Потом взял себя в руки и огляделся, моргая. В Хлеву вовсе не было темно! Наоборот, там было очень светло, потому-то он и моргал.
Он повернулся к противнику, но тот на него не глядел. Ришда вперился во что-то взглядом и дико вскричал; потом закрыл лицо руками и упал ниц, лицом в землю. Тириан повернулся в ту сторону, куда смотрел тархан. И все понял.
Ужасное существо приближалось к ним. Оно было меньше, чем тот призрак, который они видели у башни, хотя гораздо больше человека, и, несомненно, это был он же: с головой грифа и с четырьмя руками. Мертвящее карканье вырвалось из его клюва:
– Ты звал меня в Нарнию, Ришда-тархан. Я здесь. Что хочешь ты сказать?
Но тархан не поднял лица и не промолвил ни слова. Его трясло, словно от икоты. Он был храбрым воином, но половину своей храбрости потерял этой ночью, когда заподозрил, что в Хлеву действительно Таш. Вторая половина покинула его теперь.
Вдруг Таш нагнулась и, как курица хватает червяка, схватила в когти несчастного Ришду и зажала его под мышками правых рук. Затем повернула голову и уставилась на Тириана своим ужасным глазом: при птичьей голове она, конечно, не могла смотреть прямо.
Но тут за ее спиной раздался голос, сильный и спокойный, как летнее море.
– Убирайся, чудовище, туда, где твое место, и забери свою законную добычу. Во имя Аслана и его великого Отца, Заморского Императора!
Отвратительное создание исчезло с тарханом под мышкой.
– Последняя Битва

Даже не веря в Таш, Ришда-тархан всё же сумел призвать её в Нарнию. Почему, на ваш взгляд, тархан оказался законной добычей Таш?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

16 ДЕКАБРЯ
Да ну их, эти знаки!..

Наверху было еще хуже. В траншее уши у них начали оттаивать, они могли ясно видеть, легко дышать и говорить спокойно, не стараясь перекричать ветер. Тем труднее им было возвращаться на этот зверский холод, а тут еще Хмур как раз спросил:
– Ты твердо помнишь знаки? Какому надо следовать теперь?
– Да ну их, эти знаки, – заворчала Джил. – Кажется, кто-то что-то попросит ради Аслана. Не буду я их здесь вспоминать.
Как видите, она спутала порядок знаков, и все потому, что перестала повторять их каждый вечер. Она, конечно, еще знала их и вспомнила бы, если бы потрудилась, но машинально припомнить уже не могла. Вопрос Хмура разозлил ее, ибо она и сама сердилась на себя за то, что не помнила как следует уроков Аслана. Недовольство, муки холода и усталость побудили ее ответить: «Да ну их, эти знаки», – в глубине души она так не думала.
– Разве этот знак следующий? – удивился Хмур. – Вроде нет… Ты перепутала. Мне кажется, на этом плато надо осмотреться. Вы заметили…
– О черт! – завопил Юстэс. – Нашел время любоваться видами! Ради всего святого, пошли дальше!
– Ой, смотрите! – воскликнула Джил.
Все повернулись и увидели, что на севере, много выше, появились огни. Еще отчетливее, чем в прошлый вечер, было видно, что это свет в окнах – в маленьких окнах, наводивших на мысль об уютных комнатах, и в окнах побольше, наводивших на мысль о залах, где гудит огонь в очаге, а на столе стоит горячий суп или вкусное жаркое.
– Харфанг! – воскликнул Юстэс.
– Все это хорошо, – продолжал Хмур, – но я хотел сказать…
– Да замолчи ты! – оборвала его Джил.
– Серебряное Кресло

Обещанные удобства Харфанга так привлекли Джил, что она перестала повторять знаки, данные ей Асланом. Почему она так резко отреагировала на попытку Хмура напомнить ей о них? Когда вы чувствовали неприязнь к тому, кто пытался реально помочь?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

17 ДЕКАБРЯ
Готовность к войне

И вот… явились благороднейшие из созданий, каких Каспиан когда-либо видел, – великий кентавр Громобой с тремя сыновьями. Его темно-гнедые бока лоснились, загорелые щеки покрывала золотисто-рыжая борода. Он был прорицатель и звездочет и знал, зачем они пришли.
– Да здравствует король! – вскричал он. – Я и мои сыновья готовы к войне. Когда битва?
До сих пор ни Каспиан, ни другие по-настоящему о войне не задумывались. Они смутно представляли себе набеги на хутора или нападения на отряды охотников, если те заберутся слишком далеко в южную глушь. В основном же они думали только о том, как самим прожить в лесах и пещерах и постараться здесь, в укрытии, воссоздать Старую Нарнию. После слов Громобоя каждый почувствовал, что дело гораздо серьезнее.
– Ты думаешь о настоящей войне, чтобы изгнать Мираза из Нарнии? – спросил Каспиан.
– О чем же еще? – отвечал кентавр. – Ради чего же ваше величество облачились в кольчугу и опоясались мечом?
– А это по силам нам, Громобой? – спросил барсук.
– Время настало, – сказал Громобой. – Я наблюдал звезды, барсук, потому что наблюдать – это мое дело, как твое дело – помнить. Тарва и Аламбиль встретились в небесных чертогах, и на земле восстал сын Адама, чтобы править и нарекать имена. Час пробил. Наш совет на Танцевальном Лугу должен быть военным советом.
Он произнес это таким голосом, что ни Каспиан, ни другие больше не колебались. Они поверили, что вполне могут выиграть войну и уж, во всяком случае, должны ее начать.
– Принц Каспиан

Почему, на ваш взгляд, до сих пор Каспиан и его спутники не задумывались о войне? Есть ли в вашей жизни тот, кто, подобно Громобою, подвигает вас на действия?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

18 ДЕКАБРЯ
Мы слишком долго жили

– Ну что ж, – сказал наконец король. – Мы должны отправиться вперед и принять ниспосланное нам приключение.
– Это единственное, что нам остается, государь, – сказал единорог. Он не подумал, как глупо им отправляться вдвоем; не подумал об этом и король – гнев затуманил их мысли. Однако опрометчивость эта имела самые гибельные последствия.
Внезапно король тяжело оперся о шею друга и склонил голову.
– Алмаз, – сказал он. – Что нас ждет? Ужас переполняет мое сердце. Если бы мы умерли днем раньше, мы были бы счастливы.
– Да, – сказал Алмаз. – Мы слишком долго жили. Наступает самое худшее. – Они постояли с минуту и продолжили путь.
– Последняя Битва

Услышав, что священные деревья рубят по повелению Аслана, король Тириан и Алмаз решили, что лучше им было бы умереть днём раньше. Что, на ваш взгляд, они имели в виду? А вас отчаяние приводило к опрометчивым поступкам?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

19 ДЕКАБРЯ
Войти в свой собственный мир

– Аслан, – сказала Люси, – прежде чем мы уйдем, скажи нам, пожалуйста, когда мы вернемся в Нарнию?
– Дорогая моя Люси, – нежно сказал Лев, – ни ты, ни твой брат больше туда не вернетесь.
– Ой, Аслан! – в один голос воскликнули Люси и Эдмунд.
– Вы слишком выросли, дети, – сказал Аслан, – и должны, наконец, войти в свой собственный мир.
– Покоритель Зари

Почему для повзрослевших Люси и Эдмунда было так важно «войти в свой собственный мир»?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

20 ДЕКАБРЯ
В нашем мире

– Дело не в Нарнии! – всхлипнула Люси. – А в тебе. Там тебя не будет. Как мы сможем без тебя жить?
– Что ты, моя дорогая! – отозвался Аслан. – Я там буду.
– Неужели ты бываешь и у нас? – спросил Эдмунд.
– Конечно, – сказал Аслан. – Только там я зовусь иначе. Учитесь узнавать меня и под другим именем. Для этого вы и бывали в Нарнии. После того, как вы узнали меня здесь, вам будет легче узнать меня там.
– Покоритель Зари

Что могли почувствовать Люси и Эдмунд, когда узнали, что Аслан всегда присутствовал и в нашем мире, не замеченный ими? А вас это обстоятельство не удивляет?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

21 ДЕКАБРЯ
Если хочешь

Эдмунд все еще стоял, уставившись на то место, где скрылись сани, когда услышал, что кто-то зовет его по имени. Оглянувшись, он увидел, что с противоположной стороны из лесу к нему спешит Люси.
– Ах, Эдмунд! – вскричала она. – Значит, ты тоже сюда попал. Ну не удивительно ли? Теперь…
– Да-да, – прервал ее Эдмунд. – Я вижу теперь, что ты была права и шкаф на самом деле волшебный. Могу извиниться перед тобой, если хочешь. Но где, скажи на милость, ты была все это время? Я тебя повсюду искал.
– Если бы я знала, что ты тоже здесь, я бы тебя подождала, – сказала Люси. Она была так рада и возбуждена, что не заметила, какое красное и страшное лицо у Эдмунда, как грубо он говорит. – Я завтракала с мистером Тумнусом, фавном. У него все в порядке, Белая Колдунья ничего не сделала ему за то, что он меня отпустил. Он думает, что она ничего об этом не знает и в конце концов все обойдется благополучно.
– Лев, Колдунья и Платяной Шкаф

Увидев Люси, Эдмунд понимает, что нужно сказать ей что-нибудь насчёт прежнего недоверия к её рассказам о стране в платяном шкафу. В чём разница между настоящим раскаянием и словами, произнесёнными Эдмундом: «Могу извиниться перед тобой, если хочешь»? Что бы вы почувствовали,, если бы он обратился к вам?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

22 ДЕКАБРЯ
Каждый получает то, что хочет

– Сын Адама, – сказал Лев, – ты хорошо сделал свое дело. А вам, обитатели Нарнии, я поручаю другое: оберегайте эту яблоню, как она оберегает вас. Колдунья бежала далеко на север. Там она будет жить, укрепляясь в темной силе, но пока дерево живо, она не придет в Нарнию. Запах его, дарующий нам жизнь, здоровье и радость, для нее – ужас, отчаяние и смерть.
Лев, сверкнув золотой гривой, повернулся к Дигори и Полли, заметив, что они о чем-то шепчутся.
– Что с вами, дети? – спросил он.
– Ой, Аслан, прости меня!.. – начал Дигори, густо краснея. – Я забыл сказать, она съела яблоко… – Он замялся, и Полли договорила за него, она гораздо меньше боялась показаться глупой.
– Вот мы и подумали, Аслан, – сказала она, – что тут какая-то ошибка. Колдунья не испугалась запаха.
– Почему ты так решила, дочь Евы? – спросил Лев.
– Она же съела яблоко! – сказала Полли.
– Дорогая моя, – ответил Лев, – потому она и боится дерева. Так бывает со всеми, кто сорвет плод не вовремя и не вовремя вкусит. Плод хорош, но он приносит благо только тогда, когда ты вправе его съесть.
– Вот как… – сказала Полли. – Значит, он ей не поможет? Она не будет жить вечно?
– Будет, – сказал Лев, печально качая головой. – Она получила то, что хотела: неистощимую силу и бесконечную жизнь, как богиня. Но для злых сердцем долгота дней – лишь долгота бед, и она уже поняла это. Каждый получает то, что хочет; не каждый этому рад.
– Племянник Чародея

Почему достижение вожделенной цели обернулось для Колдуньи страданием?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

23 ДЕКАБРЯ
Как бы то ни было, я кататься буду

Все четверо простились с отшельником, пообещав не забывать его. Дети не сели в седла – Кор объяснил, что ни в Орландии, ни в Нарнии никто не ездит верхом на говорящей лошади, разве что в бою.
Услышав это, бедный конь вспомнил снова, как мало он знает о здешних обычаях и как много ошибок может сделать.
Уинни предалась сладостным мечтам, а он становился мрачнее и беспокойней с каждый шагом.
– Ну что ты, – говорил ему Кор. – Подумай, каково мне. Меня будут воспитывать, будут учить грамоте, и танцам, и музыке, и геральдике, а ты знай скачи по холмам, сколько хочешь.
– В том-то и дело, – сказал Игого. – Скачут ли говорящие лошади? А главное – катаются ли они по земле?
– Как бы то ни было, я кататься буду, – сказала Уинни. – Думаю, они и внимания не обратят.
– Конь и его мальчик

В чём коренное различие во взглядах Игого и Уинни? Случалось ли вам так сильно озаботиться тем, насколько «правильны» вы в глазах окружающих, что вы не могли ни о чём другом и подумать? В каких случаях вы больше всего беспокоились о том, что о вас подумают другие?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

24 ДЕКАБРЯ
Слезы Аслана

На обратном пути Дигори молчал, и они не решались с ним заговорить. Он сильно мучился, порою – корил себя, но, вспомнив слезы Аслана, понимал, что иначе поступить не мог.
Стрела летела целый день все на восток, вдоль реки, между высокими горами, над лесистыми холмами, над водопадом, ниже, ниже, туда, где тень скалы покрыла леса Нарнии. Когда закат обагрил небо за ними, все трое увидели внизу много самых разных существ. Различив среди них ярко-золотое пятно, Стрела стала спускаться и наконец, встав на ноги, сложила крылья. Дети спрыгнули на землю, и Дигори увидел, что звери, сатиры, нимфы, гномы расступились перед ним. Тогда, направившись прямо ко Льву, он протянул ему яблоко и сказал:
– Вот оно, Аслан.
– Племянник Чародея

Когда Дигори задумывался о возможности, которую ему предлагала Колдунья – взять яблоко себе и исцелить с его помощью маму – он вспоминал о слезах Аслана. Лев плакал в то время, когда мальчик рассказывал ему о больной маме. Почему эти слёзы вызвали у Дигори такое доверие к Аслану? Что в вашей жизни служит критерием, который позволяет вам понять, как правильно поступить в том или ином случае?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

25 ДЕКАБРЯ
Конец Нарнии

И Аслан сказал:
– Пусть наступит конец.
Гигант... протянул руку – она казалась совсем черной и тянулась на тысячи миль, через все небо, пока не дотянулась до солнца. Он взял солнце и сжал его, как апельсин. И тут же наступила полная тьма.
Все, кроме Аслана, отпрыгнули назад, словно ошпаренные резким студеным ветром. Края Двери покрылись льдом.
– Питер, Верховный Король Нарнии, – сказал Аслан, – закрой Дверь.
Дрожа от холода, Питер наклонился в темноту и потянул Дверь. Она заскрипела по льду. Потом довольно неловко (потому что за несколько секунд руки его посинели и онемели) он вынул золотой ключ и запер ее.
Все, что они видели за Дверью, было удивительным. Но еще удивительнее было увидеть теплый дневной свет, голубое небо, цветы под ногами и смех в глазах Аслана.
Он быстро обернулся, припал к земле, хлестнул себя хвостом и бросился вперед, на запад, как золотая стрела.
– Дальше вверх! Дальше вглубь! – крикнул он через плечо…
– Итак, – сказал Питер, – ночь пала на Нарнию. Люси, ты плачешь? Когда мы все здесь и Аслан ведет нас?
– Не останавливай меня, Питер, – отвечала Люси. – Аслан не стал бы. Я знаю, я уверена, тут нет ничего дурного – оплакивать Нарнию…
– Я надеялась всей душой, – сказала Джил, – что она будет всегда. Наш мир не может. Я думала, Нарния может.
– Я видел ее рождение, – промолвил лорд Дигори. – Не думал, что доживу и увижу ее смерть.
– Государи, – сказал Тириан, – леди правы, что плачут. Я плачу и сам. Я видел, как умирала моя мать. Какой мир, кроме Нарнии, я знал? Не стойкостью, но великой неучтивостью было бы не оплакать ее.
– Последняя Битва

Почему Тириан считал неучтивым не оплакать Нарнию?
_________________
За Нарнию! За Аслана!

Ivan

26 ДЕКАБРЯ
Мы скоро увидимся

[Аслан сказал:]
– А сегодня, еще до вечера, я должен посетить Трама, который давно ожидает в замке своего короля. Я расскажу ему о тебе, Люси. Не надо грустить, мы скоро увидимся.
– Аслан, – спросила Люси, – когда это «скоро»?
– Для меня всякое время близко, – ответил Лев и исчез, а Люси осталась с волшебником.
– Ушел! – сказал тот. – А мы с тобой совсем пали духом. Он вечно так, его не удержишь. Да, его не приручишь.
– Покоритель Зари

Почему Аслан не мог более точно указать Люси то время, когда они снова увидятся? Что, по-вашему, он имел в виду, когда сказал: «Для меня всякое время близко»?
_________________
За Нарнию! За Аслана!